The end

Копирайтер в день голосования – улетная песня. Каждое последние утро кампании я прошу юриста распечатать мне выдержку про СМИ из закона о выборах. Она вкупе с аккредитацией – моя охранная грамота. Увы, обереги не всегда действуют и я не Остап Бендер.

На этой кампании журналистские нервотрепки не входили в мои задачи – исключительно фото кандидатов из первой тройки – щелкнуть на память, как они бросают бюллетени. Для одного из них пришлось вытаскивать избирательную урну, которая в пластиковом исполнении, легче мусорного ведра - в центр зала. Я делаю красивый кадр и мне похер на деликатность избирательного права – у меня аккредитация и параграф из законодательства на моей стороне. В этой школе мне не перечут.

Другой участок в центре города, любимый кандидат и отличный фон – занавески кабинок в узорчатых гербах, прозрачные урны на первом плане, отличный свет и женская фактура. За шторкой ставят две галочки, выход – прицеливаюсь, съемка. Сбоку заходит полисмен – на автомате, не оборачиваясь, протягиваю паспорт с файлом документов. Слышу визг и чья-то пятерня лезет в объектив.

После слов: "прекратите незаконную фотосъемку..." начинается шапито. Обычное дело и мне не привыкать – еще раз показываю аккредитацию, намекая на неприкосновенность своего мозга от всякой ебатни. Не помогает. Председатель комиссии угрожает жалобой в ТИК. Глубокий вздох и главная ошибка: "пишите, чего время зря терять". Пауза. Я попал: а) членам избиркома не нужен лишний шум и б) председатель понятия не имеет, как ее правильно составить. За это мне обещана кара – сидеть в этой комиссии до утра.

Мент, молоденький участковый, которого профессия научила лишь одному – "в любой непонятной ситуации бей по печени", вертит глазами пытаясь сосредоточится, чтобы не поддаться рефлексу. Ему неловко - вокруг одних наблюдателей человек десять и от бесполезности своего присутствия он звереет не меньше моего. Я стараюсь говорить мало, использую лексику юридического права. В патовый момент ко мне подскакивает избиратель – молоденькая девушка, от которой я неожиданно слышу: "вы – молодец, не сдавайтесь этим безграмотным дебилам...".

Председатель комиссии глупая женщина и не может промолчать. В ответ девчушка произносит сакраментальный пассаж про Конституцию. Начинается театр абсурда. Мне смешно – банальная фотография обернулась скандалом на ровном месте. Стараюсь молчать, чтобы не попасть на рожон. От меня требуют удалить сделанные фотографии, зарегистрироваться и провести съемку заново. Логический довод о том, что бюллетени уже в урне и мне снимать нечего, не действуют: "вы обязаны удалить незаконные фото!".

Мне похуй, но мой паспорт в руках председателя. Без боя она его не отдаст, а сидеть до утра не в моих планах – в вечеру у меня пироги. Должны были быть. Разворачиваюсь на выход, чтобы ехать за юристом – бодаться с дураками нет смысла – для этого существуют специально обученные люди. В этот момент доносится голос с мольбой: "Лёня, ради меня, пожалуйста, вернись – удали фотографии, забери паспорт - тебе билет сегодня покупать и уедем отсюда...".

Трясет от злости - это не оборот речи и, я никогда не лезу в чужую работу. Ладно – у меня имеется программа, которая вытаскивает любую удаленную информацию с карты памяти, но, сцуко – сам факт поражения бесит до невозможности и это первый случай в моей практики. Из четырех фоток одна получилась удачной. Восстанавливать не буду – "умерла, так умерла".

p.s. В полдень встречаюсь на кухне с юристом. Завариваю себе кофе, он предлагает остатки коньяка. Разнокалиберные рюмки и победная усталость. Он вернулся в пять утра, его рассказ начинается словами: "Я работал в ебенях Урала, в ХМАО, но даже в Южной Осетии я не видел такого пиздеца, который происходил этой ночью при подсчете голосов...", и повествует истории, от которых у меня начинается профессиональная истерика.

Проект закрылся на мажоре - дорога в космос завершена.