Причины неадеквата
May. 7th, 2014 11:21 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ivendarВ три или четыре года после рождения я словил черепно-мозговую травму. Отец с другом повели меня на детский велодром, велосипеды моего возраста разобрали и мне достался трехколесный, но более взрослый и не под мой рост. На велотрекетреке были горки - первая стала для меня последней. Взобравшись на нее, я помахал папе, который выпивал с приятелем на лавочке, и... здравствуй башкой об асфальт. В принципе, можно заканчивать повествование про флер безумия – в тот день я достаточно ударился головой, чтобы сегодня на вопрос о своей ебанутости твердо утверждать - "конечно".
Благодаря раннему знакомству с реанимацией у меня начисто отсутствуют первые детские воспоминания. Осознанно я помню себя лет с шести - примерно с того момента, как мне в голову прилетел кусок кирпича. Не ржать: все банально – дети играли в войнушку. Меня ранили. Квадратным булыжником. Не специально - мальчик хотел напугать, но не правильно рассчитал траекторию полета. Шагаем сдаваться к моей маме – оба рыдаем: я от того, что весь в крови, а он, видимо, испугался, что его посадят. Мама сказала, что мы два дурака – выдала ему печеньки и, велела камнями не кидаться, а мне вызвала скорую и потащила в ванну, чтобы промыть рану.
Так совпало, что в этом возрасте я узнал, что люди смертны. Забавно, но я до сих пор помню свое шокирующее удивление – быть такого не может: смерти нет. Можете продолжать смеяться: на тот момент в моем покалеченном мозгу существовала стройная концепция реинкарнации. С доказательством в памяти – образом старушки: иссохшейся, лет под 90-то, в комнате какого-то деревенского дома, на кресле-качалке и уже не живой. У меня было четкое сознание того, что она – это нынешний я. Бабуля исчезла из моей головы после операции аппендицита в девять лет.
Вырезать аппендикс – проще может быть только обрезание. Но в хирургии, прежде чем резать, надо вколоть правильный наркоз, а с анестезиологом мне жутко не повезло. Студент-практикант перепутал свои снадобья и закачал в меня две взрослых дозы чего-то там. Приход был мгновенный – по мне едва прошлись скальпелем и тут же повезли откачивать. Трое суток, пока реаниматологи возвращали меня в жизнь, главврач умолял маму подписать бумагу о том, что она не предупредила доктора о моей травме головы. Но она говорила об этом заранее и, это было зафиксировано в моей медицинской карте.
Подробности этих дней я узнал лет пятнадцать спустя. Мама позвонила брату и, чуть ли не из Ташкента, прибыл какой-то опытный русский доктор, который увидев мое состояние, сказал: "Ну, все - писец, котенку". Только кто-то сверху решил иначе. Правда, мама однажды призналась, что после того, как меня перевели из реанимации, она собиралась задушить меня подушкой - еще сутки я существовал в другой реальности: никого не воспринимал, сидел на полу и передвигал невидимые предметы, от людей пытался спрятаться в прикроватной тумбочке. После того, как меня в третий раз, вытащили из нее с помощью двух медбратьев – повязали в смирительную рубашку. За все время своего прибывания по ту сторону мира, я не произнес ни звука. Единственное, что помню сам – лежу связанный и мысленно разговариваю с трещинами на потолке.
Тот русский врач сказал после: "Теперь ему навсегда запрещен алкоголь и наркота - безумием в жизни он уже обеспечен".
Благодаря раннему знакомству с реанимацией у меня начисто отсутствуют первые детские воспоминания. Осознанно я помню себя лет с шести - примерно с того момента, как мне в голову прилетел кусок кирпича. Не ржать: все банально – дети играли в войнушку. Меня ранили. Квадратным булыжником. Не специально - мальчик хотел напугать, но не правильно рассчитал траекторию полета. Шагаем сдаваться к моей маме – оба рыдаем: я от того, что весь в крови, а он, видимо, испугался, что его посадят. Мама сказала, что мы два дурака – выдала ему печеньки и, велела камнями не кидаться, а мне вызвала скорую и потащила в ванну, чтобы промыть рану.
Так совпало, что в этом возрасте я узнал, что люди смертны. Забавно, но я до сих пор помню свое шокирующее удивление – быть такого не может: смерти нет. Можете продолжать смеяться: на тот момент в моем покалеченном мозгу существовала стройная концепция реинкарнации. С доказательством в памяти – образом старушки: иссохшейся, лет под 90-то, в комнате какого-то деревенского дома, на кресле-качалке и уже не живой. У меня было четкое сознание того, что она – это нынешний я. Бабуля исчезла из моей головы после операции аппендицита в девять лет.
Вырезать аппендикс – проще может быть только обрезание. Но в хирургии, прежде чем резать, надо вколоть правильный наркоз, а с анестезиологом мне жутко не повезло. Студент-практикант перепутал свои снадобья и закачал в меня две взрослых дозы чего-то там. Приход был мгновенный – по мне едва прошлись скальпелем и тут же повезли откачивать. Трое суток, пока реаниматологи возвращали меня в жизнь, главврач умолял маму подписать бумагу о том, что она не предупредила доктора о моей травме головы. Но она говорила об этом заранее и, это было зафиксировано в моей медицинской карте.
Подробности этих дней я узнал лет пятнадцать спустя. Мама позвонила брату и, чуть ли не из Ташкента, прибыл какой-то опытный русский доктор, который увидев мое состояние, сказал: "Ну, все - писец, котенку". Только кто-то сверху решил иначе. Правда, мама однажды призналась, что после того, как меня перевели из реанимации, она собиралась задушить меня подушкой - еще сутки я существовал в другой реальности: никого не воспринимал, сидел на полу и передвигал невидимые предметы, от людей пытался спрятаться в прикроватной тумбочке. После того, как меня в третий раз, вытащили из нее с помощью двух медбратьев – повязали в смирительную рубашку. За все время своего прибывания по ту сторону мира, я не произнес ни звука. Единственное, что помню сам – лежу связанный и мысленно разговариваю с трещинами на потолке.
Тот русский врач сказал после: "Теперь ему навсегда запрещен алкоголь и наркота - безумием в жизни он уже обеспечен".
