![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ivendarОднажды я трудился на провинциальном телевидение главным редактором. Совсем полгода и, точнее сказать - не работал, а учился им быть. Практической пользы от такого редакторства было не много, но мне нравилось. Весна после кризиса 2008 года. Урал, чтобы выдохнуть и забыть Москву. СТВ - запутанная песня отношений и понимания, что "весь город спит под одним одеялом".
Спустя две недели после старта телекарьеры, утром майских праздников, в телефоне продюсер (такой же "продюсер", как я "главный редактор"):
- Леня, ты поедешь с нами и ГИМС в рейд по Каме?
Мне послышалась немецкая фамилия и я переспросил:
- Кто такой Гимс и, еще раз - куда он нас повезет?
- Это не он, а – Государственная инспекция по маломерным судам. Они телевидение каждый год вывозят на рейд - браконьеров ловить. Ну, как ловить - мы им делаем бесплатный сюжет о том, какие они молодцы, а они нас на природу, стол накрывают, баня и все дела. Бартер, ептель! Мы с ними давно дружим. Можешь девушку взять. На сборы полтора часа. В двенадцать на пристани. Вернемся завтра вечером. Едешь?
- Видимо, да.
Причал через дорогу от кладбища, низкое холодное небо и Кама цвета тоски. Девочки в теплый катер с крышей, мальчики в железную лодку с мотором и начальником ГИМС. Оказалось, что "учения" для телевидения проходят по всем правилам – прочесывания речных закоулков, проверка рыболовных снастей на реке, обследование прибрежного кустарника. Мы с оператором (он же "продюсер") часов пять катались в открытой моторке. Май, температура почти ноль, наплывами снег с дождем, а я в чужом бушлате и, как обычно, без шапки. Водку запивали пластиковым лимонадом. Ради согреться решили снимать стенд-ап. Середина реки, брызги в шум мотора и замерзший пейзаж берегов. При попытке крепления петлички я чуть не упал за борт. Со словами: "Ну, её на хер..." - взял обычный микрофон и предложил выпить за мой дебют на телевизоре. Первый раз не удался, после слова "пишем", мозг, разбитый алкоголем, деревенеет и просится в тепло. Получилось несколько дублей картавой ахинеи на фоне красивой картинки.
Под вечер деревушка на склоне, наши девчонки встречают на дощатом помосте, дом на окраине. Большой и темный внутри. Старушка хлопочет возле стола, суетятся чужие и свои: деревенский мужик разливает спиртное, второй оператор пытается открыть без штопора бутылку вина. Пьянка оказалась скучной – однообразные попытки поженить меня и Машу. Отличились не только коллеги. Нетрезвый начальник госинпекции патриотическим тоном вещал о гражданском долге - институте брака и здоровой семье. Бессонное утро где-то на полатях, под деревенской крышей делаю предложение. Наваждение и угар. Смех, глупости, перешептывания. Похмелье и сушняк. Сквозь темноту спускаться вниз - как мы ночью сюда залазили? Окна в глухих занавесках. На ощупь к силуэту стола. Руками между остатками застолья. Ни капли. Под ногой, раскатисто сквозь блестящую тишину – пустое железное ведро. Жмурюсь от пронзительности звука. После эха, из-за невидимого угла, заспанный голос:
- Колонка вверх по улице. Сходи-набери, скоро вода всем понадобится.
Сначала про девушку Машу. Я называю ее "подарок от гадалки". (чтобы не отвлекаться – история тут). В ту новогоднюю ночь, цыганка Анжела перечисляя по картам "моих" тогдашних женщин:
- ... третья - молоденькая и светлая. Она...
Я замахал руками, решив, что подловил ее:
- Нет. В моей жизни никогда не было блондинок!
Гадалка спокойным взглядом:
- Значит будет и, поэтому, ничего про нее не скажу.
Февраль, "достать чернил и плакать..." - снова из Москвы в Верхнекамье. Поздно вечером на остановке с Ткачуком. Ждем автобус, чтобы ехать к нему пить домашний самогон. Вокруг мороз и никого - лишь тень девушки с ноутбуком. Она тоже верит в общественный транспорт. Внезапно такси. Водитель:
- Ребята, я смену закончил, еду до Клестовки. С каждого по 11 рублей - как билет в автобусе. Поедете?
Не успеваю удивиться, девичий голос за спиной:
- Возьмите меня с собой, пожалуйста. Мне туда же.
В дороге она рассказывает, что учится в педагогическом колледже, живет в общежитие, едет в гости, а завтра у нее практика в детском саду. У подъезда, в свете тусклого фонаря, разглядел цвет волос. Соломенные локоны из под пушистой шапки. Хвастаюсь московской визиткой, прошу ручку, чтобы записать уральский номер. После, Ткачук стебет меня на тему, что я не умею знакомиться и, девушка никогда не позвонит. В семь тридцать смс о том, что с маленькими детьми скучно и пойдем в кино. Маша обладала фигурой, комплексами и совершенным не умением готовить. Даже сварить полпачки пельменей было не в ее власти. Отдельный отпечаток на психику отложил прыжок с третьего этажа: вдвоем с однокурсницей они закрылись в комнате от пьяных мужиков, с которыми познакомились на дискотеке. Альтернативой снежным сугробам под окном, незатейливое групповое изнасилование. Подружка сломала ногу, Маша - вывих и растяжение.
Ее первый мужчина - "мой бывший парень" - был женат. Полный комплект семьи с младенцем в соседних Березниках. По совету подруги, Маша решилась проверить его чувства и платежеспособность - сказала, что беременная и не знает, что делать. На "аборте" заработала около трех тысяч. Искренняя восемнадцатилетняя честность студентки-практикантки - нянечки из младшей группы детсада. После ее историй, я вспоминал гадалку и думал, что о таком "подарке" надо предупреждать заранее. Нежная притягательность легкой чокнутости. Без напряжения с отголоском природного шарма - она родилась и выросла в глухом поселке при зоне где-то за Чердынью. Рейд с ГИМС, дом с полатями в глубине Камы или Вишеры. Раннее утро, свежая поземка из инея и снега. На белой тропинке вереница черных кошачьих следов. Около забора продрогшая собака. Гавкает на пустое ведро, сворачивается в клубок, пытается снова заснуть.
Колонка на пригорке. Лицом в ледяную струю. Жадно и долго пить вкусную воду. Набирая ведро, закурить и почувствовать новый прилив опьянения, а вокруг свежесть весеннего снега и бескрайняя красота Урала. Вернуться в дом, опохмеляться с проснувшимися, собираться обратно. Заново несколько часов по рекам - выписывать штрафы браконьерам и конфискация незаконного улова. Наконец-то город. Поздно ночью в маленькой кухне съемной квартиры. Маша великолепно смотрится в моей рубашке - особенно приталенный разлет на широких бедрах. Ее босые ноги переминаются на носках около плиты с кастрюлей пельменей. Мы болтаем какую-то чушь. Она рассказывает, что при знакомстве с родителями мне надо обязательно понравиться папе, произвести впечатления на старшего брата и что-то про маму. Все настолько просто и естественно, что в определенный момент становится понятно - Маша не верит в то, что произносит сама.
В конце мая, когда вместе с теплой погодой приходит лето, Маша теряется на каникулы. Она зачем-то позвонила накануне осени - спросила как дела и хотела увидеться. Но я был закручен новой жизнью, в которой блондинки снова не попадали в желаемый типаж.
Спустя две недели после старта телекарьеры, утром майских праздников, в телефоне продюсер (такой же "продюсер", как я "главный редактор"):
- Леня, ты поедешь с нами и ГИМС в рейд по Каме?
Мне послышалась немецкая фамилия и я переспросил:
- Кто такой Гимс и, еще раз - куда он нас повезет?
- Это не он, а – Государственная инспекция по маломерным судам. Они телевидение каждый год вывозят на рейд - браконьеров ловить. Ну, как ловить - мы им делаем бесплатный сюжет о том, какие они молодцы, а они нас на природу, стол накрывают, баня и все дела. Бартер, ептель! Мы с ними давно дружим. Можешь девушку взять. На сборы полтора часа. В двенадцать на пристани. Вернемся завтра вечером. Едешь?
- Видимо, да.
Причал через дорогу от кладбища, низкое холодное небо и Кама цвета тоски. Девочки в теплый катер с крышей, мальчики в железную лодку с мотором и начальником ГИМС. Оказалось, что "учения" для телевидения проходят по всем правилам – прочесывания речных закоулков, проверка рыболовных снастей на реке, обследование прибрежного кустарника. Мы с оператором (он же "продюсер") часов пять катались в открытой моторке. Май, температура почти ноль, наплывами снег с дождем, а я в чужом бушлате и, как обычно, без шапки. Водку запивали пластиковым лимонадом. Ради согреться решили снимать стенд-ап. Середина реки, брызги в шум мотора и замерзший пейзаж берегов. При попытке крепления петлички я чуть не упал за борт. Со словами: "Ну, её на хер..." - взял обычный микрофон и предложил выпить за мой дебют на телевизоре. Первый раз не удался, после слова "пишем", мозг, разбитый алкоголем, деревенеет и просится в тепло. Получилось несколько дублей картавой ахинеи на фоне красивой картинки.
Под вечер деревушка на склоне, наши девчонки встречают на дощатом помосте, дом на окраине. Большой и темный внутри. Старушка хлопочет возле стола, суетятся чужие и свои: деревенский мужик разливает спиртное, второй оператор пытается открыть без штопора бутылку вина. Пьянка оказалась скучной – однообразные попытки поженить меня и Машу. Отличились не только коллеги. Нетрезвый начальник госинпекции патриотическим тоном вещал о гражданском долге - институте брака и здоровой семье. Бессонное утро где-то на полатях, под деревенской крышей делаю предложение. Наваждение и угар. Смех, глупости, перешептывания. Похмелье и сушняк. Сквозь темноту спускаться вниз - как мы ночью сюда залазили? Окна в глухих занавесках. На ощупь к силуэту стола. Руками между остатками застолья. Ни капли. Под ногой, раскатисто сквозь блестящую тишину – пустое железное ведро. Жмурюсь от пронзительности звука. После эха, из-за невидимого угла, заспанный голос:
- Колонка вверх по улице. Сходи-набери, скоро вода всем понадобится.
Сначала про девушку Машу. Я называю ее "подарок от гадалки". (чтобы не отвлекаться – история тут). В ту новогоднюю ночь, цыганка Анжела перечисляя по картам "моих" тогдашних женщин:
- ... третья - молоденькая и светлая. Она...
Я замахал руками, решив, что подловил ее:
- Нет. В моей жизни никогда не было блондинок!
Гадалка спокойным взглядом:
- Значит будет и, поэтому, ничего про нее не скажу.
Февраль, "достать чернил и плакать..." - снова из Москвы в Верхнекамье. Поздно вечером на остановке с Ткачуком. Ждем автобус, чтобы ехать к нему пить домашний самогон. Вокруг мороз и никого - лишь тень девушки с ноутбуком. Она тоже верит в общественный транспорт. Внезапно такси. Водитель:
- Ребята, я смену закончил, еду до Клестовки. С каждого по 11 рублей - как билет в автобусе. Поедете?
Не успеваю удивиться, девичий голос за спиной:
- Возьмите меня с собой, пожалуйста. Мне туда же.
В дороге она рассказывает, что учится в педагогическом колледже, живет в общежитие, едет в гости, а завтра у нее практика в детском саду. У подъезда, в свете тусклого фонаря, разглядел цвет волос. Соломенные локоны из под пушистой шапки. Хвастаюсь московской визиткой, прошу ручку, чтобы записать уральский номер. После, Ткачук стебет меня на тему, что я не умею знакомиться и, девушка никогда не позвонит. В семь тридцать смс о том, что с маленькими детьми скучно и пойдем в кино. Маша обладала фигурой, комплексами и совершенным не умением готовить. Даже сварить полпачки пельменей было не в ее власти. Отдельный отпечаток на психику отложил прыжок с третьего этажа: вдвоем с однокурсницей они закрылись в комнате от пьяных мужиков, с которыми познакомились на дискотеке. Альтернативой снежным сугробам под окном, незатейливое групповое изнасилование. Подружка сломала ногу, Маша - вывих и растяжение.
Ее первый мужчина - "мой бывший парень" - был женат. Полный комплект семьи с младенцем в соседних Березниках. По совету подруги, Маша решилась проверить его чувства и платежеспособность - сказала, что беременная и не знает, что делать. На "аборте" заработала около трех тысяч. Искренняя восемнадцатилетняя честность студентки-практикантки - нянечки из младшей группы детсада. После ее историй, я вспоминал гадалку и думал, что о таком "подарке" надо предупреждать заранее. Нежная притягательность легкой чокнутости. Без напряжения с отголоском природного шарма - она родилась и выросла в глухом поселке при зоне где-то за Чердынью. Рейд с ГИМС, дом с полатями в глубине Камы или Вишеры. Раннее утро, свежая поземка из инея и снега. На белой тропинке вереница черных кошачьих следов. Около забора продрогшая собака. Гавкает на пустое ведро, сворачивается в клубок, пытается снова заснуть.
Колонка на пригорке. Лицом в ледяную струю. Жадно и долго пить вкусную воду. Набирая ведро, закурить и почувствовать новый прилив опьянения, а вокруг свежесть весеннего снега и бескрайняя красота Урала. Вернуться в дом, опохмеляться с проснувшимися, собираться обратно. Заново несколько часов по рекам - выписывать штрафы браконьерам и конфискация незаконного улова. Наконец-то город. Поздно ночью в маленькой кухне съемной квартиры. Маша великолепно смотрится в моей рубашке - особенно приталенный разлет на широких бедрах. Ее босые ноги переминаются на носках около плиты с кастрюлей пельменей. Мы болтаем какую-то чушь. Она рассказывает, что при знакомстве с родителями мне надо обязательно понравиться папе, произвести впечатления на старшего брата и что-то про маму. Все настолько просто и естественно, что в определенный момент становится понятно - Маша не верит в то, что произносит сама.
В конце мая, когда вместе с теплой погодой приходит лето, Маша теряется на каникулы. Она зачем-то позвонила накануне осени - спросила как дела и хотела увидеться. Но я был закручен новой жизнью, в которой блондинки снова не попадали в желаемый типаж.
