Соль на клавиатуре

На кассе: порадоваться, что со своим черных хлебом я не попал в трафик, и вся очередь столпилась за мной. Впереди, мать с дочкой: женщина под 23 и девочка не старше шести. Но ребенок оказался сам по себе. Обратить внимание на модные варежки - аля-британский шильдик на тыльной стороне ладоней, а в руках бич-пакет. Самый дешевый, под маркой "Красная цена" и монетка в пять или десять рублей. Сдача сорок копеек за ни жвачку и ни чупа-чупс.

На улице закурить, вернуть музыку в уши и запнуться взглядом о девочку. Наблюдать, как она надламывает пакет - сухую приправу во внутрь и прямо около сугроба в минус десять начинает жевать сухую смесь быстрорастворимой лапши. Первая мысль спросить: на хуй ты это жрешь; дать сто рублей; покормить в ближайшее кафе. Ничего из этого - докуриваю и ухожу. Любое милосердие грозит реальным сроком. Да, и не спасешь уже.

Проснувшись, отряхиваться от снов. Все ночные повороты можно перафразировать: подсознание - бессердечная ты сука. Рассказывать личные сновидения, что хвастаться мечтами - никому не интересно. Гулять по обрывкам памяти и попасть в татарский новый год, где все близкие и те, кто не стал родственниками сошлись в одной точке мозга. Крепкий чай, много сигарет и мысль-послевкусие сна: всё что ты делаешь плохое - это хорошо. Надо же себя хоть как-то оправдывать и верить.

Сериал, который про веру не случился - "Молодой папа". Первые три серии - восхищение на когнитивном диссонансе. Плюс актерский состав и операторская работа. Отпустило резко и теперь не могу досмотреть - я ждал чего-то большего, чем пристрастие понтифика к коле и никотину. Всё закончилось на втором эпизоде, когда Пий XIII обратился с речью к верующим. К слову, оба текста (вице-кардинала и его собственная) были отличны, и я ждал развития темы сомнения и одиночества. Хер там - с четвертого эпизода всё превратилось в "Карточный домик". Глупо, нелепо, бессмысленно.

Всевышний, дай веры - ни в тебя и ни в себя. Спаси и сохрани - не мои слова: важно лишь убеждение - прошлое случилось не зря. И научи меня не жрать себя за поступки и ошибки. Мне не шесть, а память не бич-пакет.

Мама, наверно, этот Соликамск для тебя. Тот же вид из окна - только на два этажа ниже. Тогда тебе было слегка за тридцать. И дедушка волновался за тебя, а бабушка еще не похоронила всех нас в маразме. Тот самый дом и квартира чуть выше гостиницы "Соликамск". Мне почему-то запомнилось как маляры окна красили. На огромной выдвижной лестнице - меня так напугала тетка утром с кисточкой на пятом этаже с другой стороны стекла.

Отец приезжал, я прыгал по крыше гостиницы, а потом в той комнате (соседнее здание, четвертый этаж) - Комитет по делам молодежи. Мое студенчество в номере, где папа спорил с соседом. Девочка с третьего этажа. Не любовь, но отзвуки. А я тут. Внутри ее бывшего жилья. Смотреть за окно. Пиздецовый вид: бледного, в коростах обсыпанной штукатурки и плавленная желтизна кондиционера - задник некогда красивого города. В Соликамске нет больше ничего. Даже память тут дышит иначе.

В этом подъезде даже запах прежний. Приторный. Вонючая неприкаяность. Смотрю вниз - желтые стены ободранного отеля, храмы без куполов, шпиль колокольни и зелень, зелень. Мать - это же твоя юность, взросление и разборки с самой собой. Это все твое, а торкает почему-то меня.

В Соликамске особый червь. Язва, которой не болею, но всякий раз цепляюсь за его благости. Церквей как грязи и зоны, зоны, зоны. Этот город чуть старше/младше Москвы. Он так боролся за себя. И проиграл. Чуть старше или младше. Поволока тумана и ты сумела всем все простить. А можно я еще повоюю сам с собой. Совсем чуть-ть. Я еще не все исковеркал. Моя злость уже тоньше Усолки и ненависть почти (стоп, хватит литературничать). Мама, наверное, этот Соликамск для тебя.

Приморский бульвар (до чего нелепа этимология) заканчивается у гостиницы "Волна", упираясь в памятник "Летучей мыши" - на самом деле монумент первостроителям города. За ним начинается широкая аллея, своим хвостом подметая городской парк. Немноголюдно, но пешеходно. Сбоку продовольственный маркет "Арктика" (отголоски моей юности: в девяностых на остановках ютились магазинчики "МегаПолюс"). Рядом детский сад, поэтому сигарет тут не продают и я всегда прохожу мимо. Искоса поглядываю на фронтальные растяжки, сжимающие входную дверь - не самый популярный актер рекламирует майонез и жрет борщ. В голодные дни его довольное лицо раздражает особенно.

Рядом с магазинчиком, где в солнечные дни бабульки торгуют огородной чепухой, сквозь снег две круглые проплешены тротуарной плитки - не глубоко под землей зарыты коммуникации и по трубам мчится горячая вода. Сверху люк, на нем кот. Черный с белым пятнышком на горле. Сидит насупившись, уставившись в какую-то невидимую точку бесконечности. Самодовольность и умиротворение. Прохожие, сбиваясь с пути, обходят его по кромке очерченного круга - сухое пятно его вотчина. Улыбаюсь ему, вспоминая о своей любви к черным котам с белыми отметинами. Они вырабатывают уют - сказал мой более известный однофамилец.

На обратном пути из табачной лавки почти все тоже самое. Зябкая погода и пустое настроение. Выкуренная сигарета летит сверкающим окурком в урну - добить бы свои мысли и отправить их туда же. Издали взгляд ловит красную курточку на кошачьем пятачке. Рядом с животным девочка лет девяти - сидит на корточках, гладит, что-то ему рассказывая. За плечами рюкзачок, капюшон и косичка из под вязаной синевы шапочки. Выглядят как заправские друзья - кот привстал на передних лапах и внимательно слушает, не отводя взгляда от своей бесконечности. Умиляюсь хорошему кадру, но на айфон его не возьмешь - нужна хорошая оптика, чтобы чуть издали - не спугнуть красоту момента.

В эту секунду черноухий подпрыгивает. Внезапно вверх, тянется как пума - нацелившихся на двух голубей, клевавших снег по соседству. Мгновение еще лучшей картинки: грациозность кошачьей скорости, лапа в замахе выше головы, блеск и острие коготков. Шум крыльев в растерянности воздуха. Поблизости охает старушка, дремавшая на ходу в своих мыслях. Ребенок замирает с открытым ртом и опускает руку в пустоту, где только что сидел кот. Он изящно приземляется, разворачивается мордой к заерзавшей красной курточки, с прежней невозмутимостью смотрит в никуда и только кончик черного хвоста мерно отбивает по земле беззвучный такт. Тук-тук-тук.

Девочка, не вставая, вприсядку с опаской равняется с котярой, обнимает его за шею и чего-то назидательно по-женски выговария, отводит на место - в середину железного люка. Проходя рядом, слышу - он начинает ей что мурчать. Не жалостливо, но грустное: "сны, что мне не дожить до весны, в февральский полуденный ноль, меня потрошат не впервой...".

Ориентироваться на "Последнюю сказку Риты". Гениальный фильм.

Если чО.

Можно до сказать. Там про смерть красиво. Литвинова от Бога. Как ей это удается?

Мы однажды все сдохнем. Кто-то раньше, некоторые счастливее.

Я хочу умереть в тишине.

Чужая фраза. Какой-то японец поумничал.

Не претендую. Но вдруг. Были бы деньги - нотариус найдется.

Я хочу. Публичные вздроги можно считать завещанием?

Когда нечего оставлять - нет. Твоя жизнь не считается.

Смерть тем более. Глупости же умничать. Нищета дает право на милость.

Не дает. Никто никому не зверь. Глоток собственной крови можно выпросить?

И только. Но ведь кто-то нас будет закапывать. Могу предупредить. Сразу.

Крематорий. И только. Урна должна быть запечатана. И мигом в водоем.

"Последняя сказка Риты". Нет, она ни при чем. Просто хороший фильм.

От меня ничего не останется. Только просьба. Сжечь и сразу выкинуть.

Кстати, Кама будет хорошим ручьем. А если закопаете - прокляну. Каждую.

Беременные женщины – это красиво. Смотреть и умиляться.

- Муж тебя читает, поэтому я в курсе событий.

Еб ж твою маму. В коньках на босу ногу.

Три два раз. Мне все время диалогов. Хочется. "Калифорнийская сюита". Там только два действа. Пожалуйста, не смотрите третье. Хуета. Но до этого – лучшие разговоры. Любимая актриса. В актах Френлих выигрывает. У Басилашвили. Сравнивать Алису и эту. Вторая - Гурченко.

Однажды мне прихватывали психолога: Леня, тебя за эти деньги вылечат.

Полтора месяца спустя сказал нет. Много умничал на тему – нах, нах, я сам. Лечится у терапевта – никогда, веселее самому пройти все круги. Ада. Как на лифте. Я пешком. В нужный этаж по ступенькам. Лучше себя распознаю. Два года прошло. Наташка, этой лестнице нет конца. Я так до хуя про себя узнал. Бля, бля, бля…

Беременные женщины – это красиво.

Хуевый журналист. Тысяча вопросов. После. Как же так надо не уметь пролюбить. Профессию. Тоже. Поэтому диалоги. Мечтаю что-то представить. Не представиться бы. Десяток лет вперед. Больная психика шепчет: а поговорить. Ругаться. А мне сняться красивые сны. Иногда от них так не возможно просыпаться. Твои слова.

- Муж тебя читает, поэтому я в курсе событий.

Много лет назад, когда еще была жива Надя я нашел и отправил ей текст. Сука, ничего не сохранилось. Чудесный диалог. Разговор у холодильника. Он. Она. Про любовь. Они сначала выясняют. Отношения. Потом. Любовь. Ммм…. Таково же хочется. Ни ума, ни фантазии.

В коньках на босу ногу. Мой отвратительно лучший диалог.

- Да.
- Нет.

Я в курсе. Он меня читает. бррр. бля.

Беременные женщины. Это прекрасно. Очень. бррр. и ути-пути.

Полупустые внутренности автовокзала, сиротливые оконца касс. Без сутолоки деньги за билет. Улица киосков на посадочной площадке с номерами над выемкой парковочного кармана. Зеленый чай - лимон в пластиком стаканчике под две сигареты и обнюхивание бродячего пса. Черного, не голодного, с кончиком счастья на белой окраине хвоста. Примерятся к автобусам на стоянке, от скуки посмотреть в билет, запомнить номер, а не место. Всепроникающий, даже через плеер, невидимый голос: "Пассажиры, купившие билеты на 12.40 до Перми – ваш выезд задерживается. О посадке будет сообщено дополнительно". Снова гулкий зал, женщина допрашивает кассиршу: "А через чё он идет?".

Бросить в смс: "Все начинается через чё" и поменять в плеере Арбенину на Сурганову. Держаться за воздух и узнать, что случилось с автобусом. Услышать – ждите. Выполнять. Детские погремушки у лавки напротив, бабушка и мама. Армянская наружность в киоске сбоку – сувениры, магнитики, пяльцы: как можно сутками торчать в этой тупости? Спустя почти час. Три человека на огромную Сетру. Интеллигентный водитель в очках. В низинах трассы – туман. Грязное окно, чернота брызг и молоко сквозь сосны. У Макса Фрая в "Ключе из желтого металла" такой же туман – предвестник мистики. А в айпаде "Ложится мгла на старые ступени". Перечитывать. Чудаков сделал сказачную книгу. Она неровная, но у нее – волшебство. Отрываться на проверки билета – за весь путь их было пять.

Пермь. Оказывается я соскучился по пробкам, яркому свету и людям. Погода блестит снегом и праздником. Парикмахер, которого я про себя зову Парфюмером. Мы знакомы с ним десятилетие. Юля Хлобыст, после уродской кампании женщины, которая еще не «строила Космоленд», сделала мои волосы модными. В чуртанском "Уралкалии" я заказывал машину до столицы края – коллеги смеялись: "Рыбка стрижется почти в Москве". Я не знаю сколько ему лет, а спросить все время стесняясь забываю. Ремеслу цирюльника он обучился в тюрьме. Хранение и сбыт. Каждый раз удивляюсь метаморфозам: чувак был на системе – ежедневно по вене, а после зоны (иногда она исправляет) – ярый побожник жизни без допинга. Только водка по праздникам. Бывшие наркоманы – нет, все-таки бывают. Работают установщиками систем видеонабледения и кондиционеров.

- Я в Березники гоняю, в банке противопожарку ставим.
- О! Чуртану мой привет в низком поклоне.
- Там же у тебя девочка была? Ну, которая тебя встречала и…
Мимолетная память холодом по сердцу.
- И ты привозил ее на стрижку однажды.

Слишком много напоминаний. Бессмысленность. "Все тлен" говорила знакомая из Питера и сочиняла прекрасные стихи. Почему вдохновения больше нет?
- Не та тема. Мы не общаемся. И если что – во всем виноват я.
Он меняет расческу и ножницы.
- Ха, это же ты был всем друг, а они тебя на хуй…

Остановка Гознак. Лень было тащиться по Советской Армии на Мира. У двух девушек уточнять как через чё добраться на Юбилейный. "До Карпинки на восьмидесятом или 47-м, я сама их жду". Обещать, что буду равняться на нее, но увидеть троллейбус с надписью "Дружба" и быть в нем. Кондуктор, грустный дядька, отвечает на вопрос про маршрут: "Нет, мы не идем через Авторадио – мы заезжаем с другой стороны". Почти два года в голове крутятся тексты про города. Не могу определить с какого начинать первым. В дебюте, почему-то вертится (вот странно) – Подольск. Отдельная песня Березникамск. Но родным окажется Пермь – женское обличие северного края. Пушкина, Луначарского, Сибирская. Можно было пересесть в 59 на рынке, но мне так хотелось проехаться на трамвае от Цирка. Пермские трамваи для меня, что московское метро.

В гостях у Катаевых. Перебивать заливной лай Миры и не увидеть самого важного. Странные сны, нелепое собеседование: "Ваши недостатки?". Не дав ответить, перечисляет: "Алкоголизм, наркотики, бабы...". С каких пор женщины перешли в не достоинство? Семь минут, чтобы сообщить про разумные пределы слабостей и услышать - вы приняты. Комсомольский проспект. "Золотая черепаха" - ювелирный магазин и бредовая ростовая кукла, по кроссовкам определить, что у мужика совершенно плохо с финансами и самореализацией. Множество кофейных точек – на волне успеха "Ред Капа" Пермя превратились в кофейную столицу. Театр оперы и балета. Повсюду мокрый снег и елки сквозь витражи окон. Снова трамваи и Рабочий поселок в Мотовилихи. Пермь – ты будешь раньше всех рассказов про города. С любовью

Вареной свеклы три штуки захотелось приготовить. Желал, конечно, большего - борща. Все для него прибывало в наличии: капуста, морковь, чеснок, картошка. Вода, лук, лавровый лист. Даже водка под горячее имелась. Но не было мяса: нищета, бессердечная, ты сука. Зато свекла с ударением на первое ё! - холеная башкирским огородом и маминой любовью. Или так: тоже себе полезное блюдо.

Много воды, овоща и медленный огонь. Залег в ФБ: на ленту и остальные поблядушки. Еще вода не закипела Авдотья Смирнова лайкнула пост. Катя Пицык рассказывает о форме сумасшествия когда-то начальницы. Близкая тема после Оливера Сакса и его "Галлюцинаций". Плюсом месяцем раньше прочитана Арнхильд Лаувенг "Завтра я всегда бывала львом". Может и не бы поверил бы этой норвежке, но там дневник подростка: жуткое повествование о приходе шизы. В общем, Катя Пицык задела тему из родных.

Ушел добавляться в читатели, но перед этим - хотя бы три текста, дабы удостовериться, что наш лучший женский режиссер не ошибается в авторах (окромя Татьяны Толстой: но это скорее по принуждению профессии, чем художественный вкус). Достаточно десяти публикаций, чтобы выдохнуть: Катя, вы, вау! "Забрать к себе" и читать в обычном режиме. Прекрасный слог и чувcтво жизни.

Котики, котики,текст. Дальше. Котики, котики, текст. В жизни такого не было, чтобы за раз два года чужих постов. Котики, котики, текст. Остановиться не могу – ебаный Фейсбук не настроен под закладки. Котики, котики, текст. Тут вылетает айпад и я - Рыба, глотающая воздух: бляяяя... И запах. Где-то начинает гореть кухня. Не все помещение разом, а только кастрюля. Свекла варится не быстро, но чтобы так нырнуть в читку и почти спалить несостоявшийся фрагмент борща: Катя, вы, вау!

Я знаю толк в междометиях, матерном слове, хамстве и злости. Мне каждый третий пытается это втюхать. Прямо в мозг. Ну, да. Тип того. Оправдываться, значит не уметь ценить гипертрофированное восхищение, когда читаешь человека умнее и талантливее, чем собственно сам. Спасибо, Катя.

ржу.

- Ты береги свою шизофрению, она у тебя классная.

Детский гвалт. Куда тебе столько сахара?

- Ты, собственно, чего звонишь?

Мне важно твое мнение и определиться. Не складывается у меня в голове эта мысль.

- Ты шикарен в своем мозгоебстве. Ну, рассказывай.

Можно издалека? с поцелуя в плечо.

- Давай.

Я тут соскучился и зарядил телефонный марафон. Кого лешиго меня потянуло на этот номер. Здравствуйте, это Иванов и меня перед Вами два косяка: несогласованная цитата и хрень за подставу. Ну-ну. Но ведь мои слова в Ваших устах были хороши? Чувствую улыбку. И эта женщина со мной на вы. Бросьте это - не заслуживаю. Недоговоренность. От меня как обычно офигивают. Еще нюанс и привет передайте. Потом еще один трезвон: на тебя муж не обидеться? И мы болтаем. С радостью и...: а ты знаешь новость? Лучше бы не слушал. Я тебя расстроила, да? Чего ты молчишь?

- Вот как-то так.

От меня чего надо? Смирения. Как мне свыкнуться? Снова дети. Молоко, каша. Не трогай сахар.

- Береги свою шизофрению, она прекрасна.

Оба смеёмся. Спасибо!

- Не забудь удалить мой телефон.

В детстве я хотел быть водителем автобуса гармошки. Длинного желтого Икаруса. У которого на поворотах занос 2 м. Если бы я остался в Узбекистане и пошел в ПТУ – быть может, мечты сбылись. Длинное существо общественного транспорта, мне бы вряд ли доверили, но маршрутчиком "Рафика": серого и пыльного, с вонючим дермонтимом – арбузами и казашками, вполне. Обирать по сто двадцать пять сумм с пассажира. Высаживать на не положенных остановках. Подрезать таксистов, которые отбирают навар. У меня все бы это получилось.

Просрать все. Пойти в российский педагогический институт. Поступить вопреки логике. И ошибкам в диктанте. Вырасти в райтера. Быть слегка проституткой. Даже не политической. Моральной. Писать не писать. Жванецкий? "Иванов на переговорах в Москве". Моментальная передача информации. Об этом знали только полтора человека. Пью кофе и фигею: вот резюме и портфолио – мои тексты имеют смысл. Заказчики мельчают, как бичи на конечных остановках.

О чем был разговор и почему ты не брал трубку? Дочитывал самую бездарную повесть Иванова, смотрел "Наваждение" - такой же тупой фильм. Был в пещере. Общался с глупыми людьми. Всего лишь сутки вне зоны доступа. За это время ты опоздал во Владимирскую область. Может установим порядок: дай схему обращений к тебе – мне было важно, чтобы ты прочитал текст. Смс.

"Рыба на переговорах". Тебе пох, а люди волнуются. Тут мы чуть-чуть смеемся. Будь добрее. Меня нахуй послали и это не работа: пока заказчик нес муть, ватсап отбивался сочинской злостью. За тебя волнуются, и приберись в квартире. Вернусь из столицы - займусь уборкой. И напиши им эти тексты за десять с половиной рублей. Для кармы? Или так – эти люди могут тебе пригодится. 2016 – год выборов в Думу.

Одноклассник Дельшот, с красивой женой и двумя сыновьями мог бы составить мне компанию под Ташкентом. Я бы водил бы поношенный Мерседес и признавал узбеков главной нации страны. Жил бы бедно, какая разница – райтерам обещают заплатить в понедельник, а водителю можно все - по сто двадцать пять сумм с каждого. "Иванов на переговорах в Москве". У меня даже прав нет. Что водитель, что райтер – все случайность.

Не помню, кто первым вбил в мое сознание ласковое прозвище московского аэропорта. Никогда не взлетал и не приземлялся в нем, но бывал частенько - почти десять лет назад на первой московской работе. Нашим заказчиком был ликеро-водочный завод из Сыктывкара - макеты бутылок под водку летели багажом в Коми. Теперь, когда Внучка помолодела,пришла моя очередь.

Собираясь из Перми, попросил работодателя:
- С вашего позволения я доберусь до Москвы поездом: два перелета почти в один день - тревожно для меня.

Иногда мне кажется, что я сам взращиваю в себе аэрофобию. Но ведь должны же у меня быть хоть какие-то комплексы: животный страх в перелете мелкая расплата за не боязнь умереть. Хорошая подруга каждый раз напутствует:
- Кому суждено быть убитым, никогда не разобьется.

Мне до жути любопытно: в какой незнакомой местности все закончится? Кладбища малой родины вновь отказали мне в участке. Месяц назад, когда я собирал документы в отдел кадров Администрации губернатора Пермского края, один знакомый шутил:
- О, ты получил билет на Ковчег.

Не-а: только не смеяться - моя эпопея государственной службы закончилась моим недоумением при вопросе:
- А где справка от психиатра?
- Вот.
- Нет, это от нарколога.
- На этой бумаге стоят подписи и печати обоих специалистов: раз, два, круглая, треугольная и закорюка главного врача - все тут.
- Так не пройдет - отдел кадров потребует их на отдельных листах.

В моих глазах случилась искра "на хуя?!": я ради этих бумажек потратил семьсот километров и день времени. Сотрудница аппарата чиновников, которая мне искренне пыталась помочь и, поэтому я не позволил себе озвучить вслух ремарку про долбоебизм системы, прочувствовав это грустно сказала:
- Увы, в этом мире все так...

Сдав пропуск двум милым девахам при входе, вышел на улицу, закурил по-соседству с мужиком, на котором неунывающий плакат "Басаргин уйди в отставку" и подумал о том, что я не хочу работать там, где бред преобладает над здравым смыслом. Еще, я люблю чувствовать заинтересованность в своих профессиональных качествах, а в голове засели слова помощницы: "Не рассчитывайте на скорый выход - трудоустройство может продлиться от двух месяцев до полугода". Ебнуться легче!

Обычно, даже в крупных холдингах, после того, как сбешники "откатывали" мое прошлое и выдавали результат: "Мальчик чистый - можно брать" (на самом деле, я не знаю, что про меня говорит служба безопасности, но каждый раз при проверках, вспоминаю древнюю байку о том, что на каждого, кто хоть раз работал на политике где-то хранится особая папка - если так, то любопытно взглянуть на ее толщину и вес) и я приступал к работе, еще до официальной отмашки отдела кадров.

В этот раз не сошлось: Ковчег плывет без меня, а я жду приглашения на посадку. Пожелайте, мне кто-нибудь фарта. Хотя бы на ближайшие три часа полета. Спасибо!